Так вот кем бы я не был, я люблю себя, потому что кроме меня у меня никого нет. Сознание того что я одинок только делает сильнее, появляется внутренний титановый стержень. Я взрослею.
Кто такой сирота? Сирота – это одиночка. Чем старше становишься, тем обособленней чувствуешь, уже не смотришь на людей щенячьими глазами, мечты и сентиментальность загоняются глубже, начинаешь относиться к ним с иронией.
Чем старше, тем с меньшей завистью слушаю рассказы про чужих родителей. Теперь только усмехаюсь и качаю головой, когда кто-нибудь из друзей жалуется на отца или на мать. Но им никогда не понять и мне тоже. Это как глухому странно видеть, как кто-то затыкает уши наушниками, ведь чего бы он только не отдал за слух, а для тех, кто слышит с рождения это обыденность. Помню как-то раз я спросил: а каково это когда есть отец и мать? Сам понимал, что никто мне на такой вопрос не ответит, а не спросить не мог. Но это было раньше. Теперь пора принимать тот факт, что семья у меня будет только в виде жены и детей. Водиться с малышней это здорово. Двое детей это как минимум, много тоже не стоит, во всем есть золотая середина.
Вот, например, сейчас я посередине – точно в центре окружности. От тех, кто находится на противоположных концах диаметра я стою равноудалено. Слово-то какое..
Вокруг меня как этакий гипертрофированный электрон вертится Воландеморт, а если я ядро, то во мне еще куча частиц.
Богатый внутренний мир, как дополнительное селективно приданое свойство у меня за ремнем очень красивый нож.
Нашел его я случайно, хотя вряд ли в Ховартсе со мной будет что-то случайно происходить. Его лезвие длинной с полторы ладони, рукоять явно сделана художником, отличная балансировка и очень острый. Мне нравиться.
- Содрать с тебя кожу..
По правде сказать, меня уже порядком раздражает вся эта ситуация. Стоять и выслушивать оскорбления и угрозы.
- Щенок! Ты должен..
Должен? Он только что сказал «должен»? Я и ему что-то должен?!
-Да пошел ты. Ничего я тебе не должен.
Электрон резко меняет траекторию. Значит не электрон.
-Что ты сказал? Ну ка повтори!
- Я сказал, пошел ты! Я вам всем ублюдкам ничего не должен, а тебе и подавно, Томми Риддл.
Разве что плевок в рожу.
Он на глазах звереет и уже взмахивает палочкой.
- Ой, только вот не надо вот этого! Меня уже тошнит от твоих истерик. Ты же больной, Том! Черт, почему перед поступлением в школу ты не прошел обследование у психолога?
-Круцио!
Ну конечно! Твою мать!! Вот сука! Ненормальный урод!! Убью!
Заклятье спадает, я подскакиваю, он стоит рядом, выхватываю нож и бью его, стремясь попасть по сонной артерии.
-Ах, ты мразь!! На сука!
Режу не только шею, он падает под моим весом, и я бью его со всей силы в грудь.
-Где там твое сердце гавнюк?!
Он пытается меня скинуть с помощью магии, но я тупо отвожу от себя все его потоки. Кровь хлещет из его горла, а я решаю еще и мозги ему проткнуть, так, что я втыкаю нож в правую глазницу, он хрипит.
-Вот так-то, мразь! Что хрипишь? Не нравится, а? Как других мучить ничего, а теперь ты попробуй!
На каком-то ударе я почувствовал, что он умер. Ушла магия и его дух пропал. Я замер прислушиваясь к ощущениям. Точно, помер. Так. Он весь в крови, я сижу на трупе.
Обе руки в крови. Выпускаю из одеревеневших пальцев нож. Он падает в пожухлую траву с глухим стуком, шуршат сухие палочки. Я все еще быстро дышу.
Так надо с него слезть. Неловко переваливаюсь на левую сторону и выпрямляю правую ногу, привстаю и поднимаюсь. Стою над телом, будто хочу поссать на него, наступив левой ногой ему на грудь, иду к своей мантии.
Черт! А как же мои точки окружности?
Ого! Скажу я вам..в шагах двадцати шло настоящее побоище.
У меня такое ощущение, будто я на репетиции театрального представления, как ролевая игра на поле какой-нибудь древней битвы.
Наверное, я бы долго еще любовался зрелищем, но тут налетел ветер и по спине пробежала зябкая дрожь, я надел мантию и ее, перемазав кровью, поправил очки, развернулся на 180 градусов, оставив за спиной и дерущихся рыцарей и тело и нож и начал спускаться к дороге.